Мы ехали шагом
по Шанз-Элизе,
и радио пело
напевы Бизе.
Но песню иную
об этой земле
врубил чужестранец
в своем шевроле.
Усы, арафатка -
исламский герой,
на заднем сиденье -
мадам под чадрой.
Он пел, озирая
чужие края:
«Гранада, Гранада,
Гранада – моя!»
Твоя? Почему же?
Позвольте спросить -
Откуда у парня
нездешняя прыть?
Ответь, парижанин,
мадридец, ответь:
давно ль по-арабски
вы начали петь?
Скажи, Пикадилли,
не в этой ли лжи
ответ Чемберлену,
не читан, лежит?
Откуда ж приятель,
песня твоя:
«Гранада, Гранада,
Гранада моя?»
Он медлит с ответом,
мечтатель-шахид,
на поясе кнопку
рукой теребит.
«Собаки неверные, -
он говорит. -
Под кнопкою этой
зашит динамит.
Я Мекку покинул,
пошел воевать,
аллаху акбару
Европу отдать!
Прощайтесь с родными,
прощайтесь с семьёй,
Европа, Европа,
ты будешь моёй!»
