Ровно век тому назад, в 23-летнем возрасте он написал одно из самых значительных своих стихотворений - глубоко еврейское по своей сути (как, впрочем, и вся его поэзия).
Пусть имена цветущих городов
Ласкают слух значительностью бренной.
Не город Рим живет среди веков,
А место человека во вселенной.
Им овладеть пытаются цари,
Священники оправдывают войны,
И без него презрения достойны,
Как жалкий сор, дома и алтари.
Итак, вечен не город Рим, а «место человека во вселенной». Какое же именно место имеется здесь в виду? Конечно, не «место» в смысле географическом - не город, не дом, не шатер. Слово «место» используется здесь в значении «положение», место человека как детали в механизме мироздания – винтиком, приводным ремнем, увеличительной линзой – тем, чем ему назначено быть согласно замыслу Создателя.
Вечность «места человека», то есть вечность его предназначения прямо следует из вечности Создателя и Его замысла. Ведь если вечны они, то вечно и наше место. Таким образом, наше предназначение (или «место во вселенной») – единственный якорь, удерживающий нас в вечной жизни, не позволяющий сорваться в воронку хаоса, бренности, смерти. Правда, одного якоря мало – нужна еще и якорная цепь: понимание, осознание человеком своего места, своего предназначения. Ибо только оно, МЕСТО, – не Рим, не дома и не алтари - несет в себе реальную, истинную ценность вечного бытия.
